Путевые студенты

Второй день (дневка) прошел относительно спокойно, все сохли и пахли (костром), никто никого особо сильно не насявкал, готовили обед, Инна делала мне массаж, к ней подмазывались Валентин и как всегда Шкакун. Ваня хотел устроить тарзанку, но, к сожалению, не нашлось подходящего места. Люди играли в волейбол, особенно удачно это получалось у Валентина. Не прилагая особых усилий, подняв руку или сделав выпад ногой, он без труда останавливал полет мяча, раскидываясь своими конечностями по всей площадке. Затем играли в точку!!! Когда в тебя летит мяч, то нужно быстро спрятаться за широкую спину своего соседа, а затем забивать ему в ворота голы. Какое было наслаждение распинывать беззащитные, прикрытые тоненькими подпопничками, пятые точки своих сотоварищей и при этом чувствовать себя совершенно безнаказанно. Только ради этого и стоит играть в эту замечательную игру. Кроме того, мы с Инной под чутким руководством Викторовича-2 осваивали приемчики единоборства. Затем отдрыхивались поочередно с нашими мужчинами в палатке. Временами подходя к палатке, мы видели как из нее (прям как из стога сена в песенке) торчат две пары ног, обутых в резиновые лыжи.

Выспавшись, и наигравшись в детские игрушки, было принято решение заняться делом, пойти учиться спасать утопающих. До сих пор понять не могу, но почему-то все, не сговариваясь, решили использовать меня вместо утопающего. Я тактично отказалась, сославшись на то, что мне и вчерашнего хватило, однако ребята заявили, что им хочется меня поспасать, и пусть первый блин окажется комом, ничего страшного, зато навыки отработают. Поняв, что дело пахнет керосином, я тихо смылась и стала наблюдать за всем происходящим с моста. Викторович выбросил утопающее бревно на середину реки, ребята начали по-быстрому грести, догнали несчастного, пару раз огрели его веслом по башке, чтоб не орал и не создавал паники среди спасающих, и, выловив бездыханное тело, поехали дальше с гордыми, самодовольными мордами троянских завоевателей. Я (Инна), как почти независимый эксперт, открыто заявляю: "Никого мы не били, по крайней мере, с той стороны, где сидела я".

Вечером все уселись у костра. Странно, несмотря на то, что вроде бы места было совсем немного, всем удалось разместиться. Тихонько капал дождь, появилась гитара, внезапно возник над нашими головами тент. Мы сидели и зычными голосами горланила песни, перекрикивая соседний лагерь, который постоянно вопил одну и туже тупую фразу: "Света, выходи!". Видимо у девушки была конкретная тугоухость, потому что эти завывания периодически повторялись. Впервые в своей жизни я услышала удивительно лиричную песню: "Я работаю в колхозе, хожу в болотных сапогах…", да еще в каком исполнении. Песню выли Валентин, Викторович и Макс голосами оголодавших разъяренных медведей, разбуженных посередь зимы. Затем, мы вспомнили все песни от Арии до русских народных, при этом я первый раз услышала, как поет Вано, самое интересное, что он даже не фальшивит в отличие от большинства горланящих, а поет почему-то крайне редко.

Но весь свой голос Ваньша дал под самый занавес. Когда мы мирно устроились в своих палатках, тишину разорвал рев Вано, хрипевший песню голосом профессора Лебединского: "Спи моя радость, усни… птички заснули в пруду, рыбки зачахли в саду…". Расчувствовавшись после такого доброго пожелания спокойной ночи, женская часть нашей палатки решила тоже спеть колыбельную. Набрав в легкие побольше воздуха, мы пропищали голосами Тату успокаивающую песенку: "Ложкой снег мешая…, что же ты, глупышка не спи-и-ишь?". Наконец мы улеглись, но в нашей палатке не хватало главного мужчины (Дена), он сильно задерживался (ага, шлялся где-то), поэтому было решено положить его сбоку (не повезло парнише). Однако впятером все равно было неудобно и прохладно. Я раз десять вызывала Дена на связь, но когда он наконец пришел и стал запихиваться в нашу палатку, я осознала свою ошибку, лучше б он не приходил. Меня буквально зажало между двумя баржами: с одной стороны Толян, который мирно улегся на меня, с другой стороны напирал Ден. Самое ужасное, что Толян при этом еще и постоянно вибрировал, от чего вся палатка ходуном ходила (а в это время несчастные Инна с Серегой под давлением Машиной уже неженщины (гитары) пытались уснуть). Как уже говорилось, Маша и Толян постоянно ржали от чего вся палатка вибрировала, поэтому было решено назвать Машу вибратором, Серегу испорченным вибратором, потому что он не вибрировал, а тихо попискивал в углу, зажатый Инной. Толян, уж извините, был последней усовершенствованной китайской моделью многофункционального вибратора. Короче не палатка, а дурдом, только одному Дену не досталось. Единственным способом из безвыходного положения для меня стало покусывать Толяна за спину, когда он совсем разваливался на мне, так как ни рукой, ни ногой за всю ночь я пошевелить уже не смогла.

И тут я (Инна, извините за вмешательство) поняла, что всю ночь я так не пролежу (во мне булькал почти термос валентиновского чая) и пошла портить настроение народу, который уже пытался заснуть под дружное ржание нашей палатки. Когда я пошла, со мной пошло и все женское население (тожа видать перепили). Проходя мимо Максиной палатки, я поняла, что очень по нему соскучилась, как же минут 15 как расстались. И я (а вместе со мной и все остальные завопили): "Макс, Макс…!" (прямо как в рекламе). Макс прочухался минут через пять с каким-то истерическим ржанием, и мы дружно пожелали ему спокойной ночи. И зачем надо было смеяться. Когда вернулись, опять потеснили наших парней.

Так закончился второй день.

День третий

Авторы: студенты ПФ ГУ ВШЭ

Представляемся Устраиваем Читаем Ездим Учимся Фотографируемся Дружим Внимаем	Вижай 2003 День второй
	Второй день (дневка) прошел относительно спокойно, все сохли и пахли (костром), никто никого особо сильно не насявкал, готовили обед, Инна делала мне массаж, к ней подмазывались Валентин и как всегда Шкакун. Ваня хотел устроить тарзанку, но, к сожалению, не нашлось подходящего места. Люди играли в волейбол, особенно удачно это получалось у Валентина. Не прилагая особых усилий, подняв руку или сделав выпад ногой, он без труда останавливал полет мяча, раскидываясь своими конечностями по всей площадке. Затем играли в точку!!! Когда в тебя летит мяч, то нужно быстро спрятаться за широкую спину своего соседа, а затем забивать ему в ворота голы. Какое было наслаждение распинывать беззащитные, прикрытые тоненькими подпопничками, пятые точки своих сотоварищей и при этом чувствовать себя совершенно безнаказанно. Только ради этого и стоит играть в эту замечательную игру. Кроме того, мы с Инной под чутким руководством Викторовича-2 осваивали приемчики единоборства. Затем отдрыхивались поочередно с нашими мужчинами в палатке. Временами подходя к палатке, мы видели как из нее (прям как из стога сена в песенке) торчат две пары ног, обутых в резиновые лыжи. Выспавшись, и наигравшись в детские игрушки, было принято решение заняться делом, пойти учиться спасать утопающих. До сих пор понять не могу, но почему-то все, не сговариваясь, решили использовать меня вместо утопающего. Я тактично отказалась, сославшись на то, что мне и вчерашнего хватило, однако ребята заявили, что им хочется меня поспасать, и пусть первый блин окажется комом, ничего страшного, зато навыки отработают. Поняв, что дело пахнет керосином, я тихо смылась и стала наблюдать за всем происходящим с моста. Викторович выбросил утопающее бревно на середину реки, ребята начали по-быстрому грести, догнали несчастного, пару раз огрели его веслом по башке, чтоб не орал и не создавал паники среди спасающих, и, выловив бездыханное тело, поехали дальше с гордыми, самодовольными мордами троянских завоевателей. Я (Инна), как почти независимый эксперт, открыто заявляю: "Никого мы не били, по крайней мере, с той стороны, где сидела я". Вечером все уселись у костра. Странно, несмотря на то, что вроде бы места было совсем немного, всем удалось разместиться. Тихонько капал дождь, появилась гитара, внезапно возник над нашими головами тент. Мы сидели и зычными голосами горланила песни, перекрикивая соседний лагерь, который постоянно вопил одну и туже тупую фразу: "Света, выходи!". Видимо у девушки была конкретная тугоухость, потому что эти завывания периодически повторялись. Впервые в своей жизни я услышала удивительно лиричную песню: "Я работаю в колхозе, хожу в болотных сапогах…", да еще в каком исполнении. Песню выли Валентин, Викторович и Макс голосами оголодавших разъяренных медведей, разбуженных посередь зимы. Затем, мы вспомнили все песни от Арии до русских народных, при этом я первый раз услышала, как поет Вано, самое интересное, что он даже не фальшивит в отличие от большинства горланящих, а поет почему-то крайне редко. Но весь свой голос Ваньша дал под самый занавес. Когда мы мирно устроились в своих палатках, тишину разорвал рев Вано, хрипевший песню голосом профессора Лебединского: "Спи моя радость, усни… птички заснули в пруду, рыбки зачахли в саду…". Расчувствовавшись после такого доброго пожелания спокойной ночи, женская часть нашей палатки решила тоже спеть колыбельную. Набрав в легкие побольше воздуха, мы пропищали голосами Тату успокаивающую песенку: "Ложкой снег мешая…, что же ты, глупышка не спи-и-ишь?". Наконец мы улеглись, но в нашей палатке не хватало главного мужчины (Дена), он сильно задерживался (ага, шлялся где-то), поэтому было решено положить его сбоку (не повезло парнише). Однако впятером все равно было неудобно и прохладно. Я раз десять вызывала Дена на связь, но когда он наконец пришел и стал запихиваться в нашу палатку, я осознала свою ошибку, лучше б он не приходил. Меня буквально зажало между двумя баржами: с одной стороны Толян, который мирно улегся на меня, с другой стороны напирал Ден. Самое ужасное, что Толян при этом еще и постоянно вибрировал, от чего вся палатка ходуном ходила (а в это время несчастные Инна с Серегой под давлением Машиной уже неженщины (гитары) пытались уснуть). Как уже говорилось, Маша и Толян постоянно ржали от чего вся палатка вибрировала, поэтому было решено назвать Машу вибратором, Серегу испорченным вибратором, потому что он не вибрировал, а тихо попискивал в углу, зажатый Инной. Толян, уж извините, был последней усовершенствованной китайской моделью многофункционального вибратора. Короче не палатка, а дурдом, только одному Дену не досталось. Единственным способом из безвыходного положения для меня стало покусывать Толяна за спину, когда он совсем разваливался на мне, так как ни рукой, ни ногой за всю ночь я пошевелить уже не смогла. И тут я (Инна, извините за вмешательство) поняла, что всю ночь я так не пролежу (во мне булькал почти термос валентиновского чая) и пошла портить настроение народу, который уже пытался заснуть под дружное ржание нашей палатки. Когда я пошла, со мной пошло и все женское население (тожа видать перепили). Проходя мимо Максиной палатки, я поняла, что очень по нему соскучилась, как же минут 15 как расстались. И я (а вместе со мной и все остальные завопили): "Макс, Макс…!" (прямо как в рекламе). Макс прочухался минут через пять с каким-то истерическим ржанием, и мы дружно пожелали ему спокойной ночи. И зачем надо было смеяться. Когда вернулись, опять потеснили наших парней. Так закончился второй день. День третий Авторы: студенты ПФ ГУ ВШЭ